Саммит стал яркой демонстрацией конструктивных и добрососедских отношений с соседними государствами, чему Касым-Жомарт ТОКАЕВ уделил особое внимание в своём сентябрьском послании народу.

Все эти визиты не остались незамеченными на Западе: ряд американских СМИ опубликовал статьи о том, что Казахстан становится новым полем битвы между Россией, Китаем, Европой и Турцией за сферу влияния в Центральной Азии. Так ли это на самом деле? Об этом мы поговорили с политологом Данияром АШИМБАЕВЫМ.

- Последние полтора года у Казахстана очень активная международная повестка, — делится наблюдениями Ашимбаев. — Касым-Жомарт Токаев не только сам участвует в различных зарубежных саммитах, но и активно принимает зарубежных гостей. К тому же в последнее время активизировались встречи в формате С5+, в результате чего складывается впечатление, что Токаев видит Шавката МИРЗИЁЕВА чаще, чем премьера Алихана СМАИЛОВА.

- В ноябре прошлого года президент Токаев совершил официальный визит во Францию. В ноябре этого года Казахстан с официальным визитом посетил Макрон. Ноябрь прямо стал месяцем казахстанско-французских отношений!

- Визит Макрона для Казахстана достаточно символичный, но, судя по подписанным сторонами документам, больше носил протокольный характер.

- Почему протокольный?

- У меня вообще сложилось впечатление, что этот визит был больше нужен Макрону, чтобы показать французский флаг в регионе ну и решить вопрос по урану, ведь Франция очень сильно пролетела в Западной Африке после серии переворотов, в результате которых нарушились политические, экономические и военные связи Парижа с тамошними традиционными сателлитами. Вместе с тем не стоит забывать, что Франция работает на урановом рынке Казахстана давно. Со­вместное казахстанско-французское предприятие “Катко” было создано ещё, если не ошибаюсь, в 1996 году.

При этом конкретных соглашений в урановой сфере подписано не было. Документы, подписанные “Казатомпромом” и “Сам­рук”, скорее рамочные и ни к чему не обязывающие.

Понятно, что Франция хотела бы расширить добычу, но Казахстан и так недавно объявил об увеличении добычи урана со следующего года и урановые потоки уже сынтегрированы со Срединным транспорт­ным коридором. И я так понимаю: в итоге Франции было предложено покупать уран на общих основаниях. То есть каких-то эксклюзивных соглашений достигнуто не было.

Я думаю, Макрон также пытался пролоббировать участие французских компаний в проекте строительства казахстанской АЭС, но, опять же, соглашения на этот счёт если и были достигнуты, то весьма общего характера.

Исходя из всего этого я делаю вывод, что визит был больше протокольный. Не случайно главной новостью стало то, что Мак­рон попросил вернуть французский язык в программу казахстанских средних школ. Резюмируя, можно сказать, что визит был дружественным, прошел в тёплой обстановке, но конкретикой преисполнен не был.

- А что вы скажете о визите премь­ер-министра Венгрии Виктора Орбана?

- Учитывая небольшой объём экономических и гуманитарных связей Казахстана с Венгрией, этот визит тоже нужен был больше самому Орбану, чтобы показать, что на фоне его противоречий с Евросоюзом его радушно принимают в других странах. То есть его визит тоже, по сути, был протокольно-пропагандистским.

- А насколько, на ваш взгляд, был успешен саммит ОТГ?

- Лидеры стран регулярно встречаются и в рамках других саммитов. Каких-то громких заявлений сделано не было. При этом я бы хотел подчеркнуть, что пресс-службы ни одного из президентов не опубликовали текст принятой декларации на своём сайте. Декларацию можно найти только на сайте секретариата Организации тюркских государств...

На самом же саммите все говорили о своём. Президент Турции Реджеп Тайип ЭРДОГАН говорил про Северный Кипр. И эта тема, понятное дело, никого не заинтересовала. Кроме того, он говорил о едином алфавите для тюркских стран. И эта тема тоже никого не заинтересовала.

Тема турецкого алфавита как единого для тюркских народов уже неоднократно обсуж­далась и в 1990-х, и в нулевых. Но она не получила продолжения, поскольку турецкий алфавит не совсем подходит для уже развитого казахского языка. Кроме того, не стоит забывать, что для турков прототипом является уже не столько давно ими забытый Тюркский каганат, сколько Османская империя. Несмотря на это, тема алфавита периодически всплывает.

Часть президентов высказалась о необходимости мирного урегулирования конф­ликта на Ближнем Востоке. Эрдоган и Алиев говорили про успешность войны в Карабахе. Остальные на эту тему промолчали.

Мирзиёев говорил о ситуации в Афганистане, остальные на эту тему промолчали. То есть все, что говорилось на этом мероприятии, было предназначено больше для внутреннего политического пользования. Каким-то эпохальным, сопряженным с громкими заявлениями или соглашениями прошедший саммит охарактеризовать нельзя. То есть дипломатия ради дипломатии.

- Из всего этого можно сделать вывод, что особого единения у тюркских стран нет.

- Да, общие корни у нас во многом только языковые. Общая этническая история тюркских стран — вопрос дискуссионный. Но поскольку тюркская языковая группа есть, то проводятся подобные мероприятия, которые каждая страна пытается использовать в своих целях.

Понятно, что для Турции это попытка установления более плотной интеграции с политическим уклоном. Казахстан и Узбекистан больше ориентированы на гуманитарное и экономическое сотрудничество. И заметно, что все попытки Эрдогана продвигать свои интересы в регионе, по сути, кроме Азербайджана, нигде не пользуются успехом.

Но, с другой стороны, сейчас, когда в условиях войны в Европе активизировался Транскаспийский коридор, а это и есть срединный маршрут, крайними точками которого являются как раз таки турецкие порты, ссориться никто не хочет, все играют в интеграцию, но понятно, что в сценарии Эрдогана никто вписываться не намерен. И мы видим, что те маршруты, о которых говорили президенты Центральной Азии, особого отклика у Эрдогана не нашли. Эрдоган прекрасно понимает, что приём идёт через бакинские порты, а Азербайджан и так тесно с ним сотрудничает.

Туркмения же вступать в ОТГ не собирается, ограничиваясь статусом наблюдателя. И хотя её неоднократно приглашали, Туркмения хотела бы остаться в стороне от игр Астаны, Ташкента, Баку и тем более Анкары.

С другой стороны, если Казахстан продвигает свой маршрут, то лидер туркменского народа Гурбангулы БЕРДЫМУХАМЕДОВ говорил о необходимости коридора Узбекистан — Туркменистан — Азербайджан — Турция, то есть в обход Казахстана. Понятно, что к аналогичному варианту тяготеют и Узбекистан с Кыргызстаном, которые намерены строить дорогу в Китай в обход Казахстана. И вот эта внутренняя логистическая конкуренция сильно обостряется.

Такого рода саммиты нужны в первую очередь для обеспечения психологического дружелюбия больше, чем для каких-то знаковых решений.

- Насколько реальна на фоне этих противоречий и конкуренции реализация тех восьми приоритетов Turktime, под девизом которых пройдёт председательство Казахстана в ОТГ?

- Думаю, реальна, ведь речь идёт о развитии культурных связей, гуманитарного, образовательного, экономического сотрудничества и сотрудничества в правовой сфере. Заметьте, Токаев, перечисляя восемь приоритетов, дал им не тюркские названия, а английские. А это лишний раз свидетельствует о том, как сильно размежевались со временем тюркские языки.

- В западных СМИ все эти визиты вызвали нездоровую реакцию. В ряде изданий были опубликованы статьи о том, что Казахстан становится новым полем битвы между Россией, Китаем, Европой и Турцией за сферу влияния в Центральной Азии.

- Казахстан является не столько полем битвы, сколько зоной пересечения интересов. У нас политическая многовекторность, в рамках которой мы активно развиваем отношения и с США, и с Россией, и с Китаем. Другое дело, что в условиях нынешнего конфликта Запад бесит, что Казахстан не разрывает отношения с Россией и Китаем. Но нам такой разрыв не выгоден.

С другой стороны, та же казахстанская нефть идёт в Европу через российские нефте­проводы. И обходных вариантов нет: резко увеличить пропускную способность нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан невозможно физически даже в долгосрочной перспективе.

Так что на международной политической арене есть огромный клубок противоречий. И Казахстан, ясное дело, занимает ту позицию, которая выгодна прежде всего ему. И это не всех устраивает. Но Астана решает свои вопросы, не ссорясь ни с кем и помогая практически всем своим союзникам.

Позиция Казахстана, как уже неоднократно говорил Токаев, основана прежде всего на национальных приоритетах.

Поэтому наши национальные интересы подразумевают многовекторное сотрудничество и активизацию отношений со всеми нашими стратегическими партнёрами, пусть даже у них между собой напряженные отношения.

Естественно, Запад заинтересован в политическом сателлитстве Казахстана. Но это физически невозможно в силу того, что нашу безопасность во многом обеспечивают Россия и Китай.

И тот максимум внимания, который мы можем уделить Западу, мы и так уделяем.

То же самое и с остальными странами, что наглядно показал тот же прошедший саммит ОТГ. Эрдоган бы хотел одного, но у Астаны есть свой лимит реверансов в сторону Турции. Точно так же есть лимит в сторону Вашингтона, лимит в сторону Пекина и лимит в сторону Москвы. И при этом, несмотря на огромные противоречия в стане центральноазиатских стран, Казахстан изо всех сил пытается эти вопросы регулировать, обеспечивая площадку, где все эти разногласия можно решать дипломатическим путём между главами государств и чтобы Центральная Азия занимала более-менее единую позицию в своих взаимо­отношениях с внешним миром.

Понятно, что противоречия и конфликты были, есть и будут, но создание механизмов их регулирования — это и есть задача казахстанской дипломатии и высшего политического руководства на данном этапе.

Руслан БАХТИГАРЕЕВ, фото Андрея ХАЛИНА, Алматы