Переговоры с человеком, убившим 15 других, чреваты для главы государства большими репутационными рисками.
Владислав Челах, осуждённый к пожизненному лишению свободы за убийство 14 сослуживцев и егеря на погранпосту «Арканкерген» 28 мая 2012 года, снова заговорил. Он заявил, что готов назвать имена реальных убийц, но только лично президенту Касым-Жомарту Токаеву.
Новость тут же получила широкий общественный резонанс, так как «арканкергенская бойня» является одной из самых резонансных трагедий независимого Казахстана, в официальную версию которой верят далеко не все. Несмотря на это, в декабре 2012 года суд приговорил Челаха к смертной казни, которую в связи с мораторием заменили на пожизненное лишение свободы.
Уголовщина и политика
Ровно через 10 лет после приговора Челах снова выступил с заявлением и выдвинул требование о встрече с президентом Касым-Жомартом Токаевым. Политолог Данияр Ашимбаев считает, что переговоры осуждённого с главой государства маловероятны, как и новые факты, о которых Челах собирается рассказать главе государства.
Во-первых, это уже не первое заявление Челаха. Он периодически их делает. Вопрос в том, что сейчас политическая обстановка в стране такая — все хотят пересмотра уголовных дел. Особенно это касается фигурантов громких событий, где нет однозначного общественного восприятия их итогов.
С другой стороны, мы видели немало свидетельств о том, как меняются приговоры по мере изменения политической ситуации. В конце концов получается, что выносятся серии политически мотивированных приговоров, меняющихся под конъюнктуру. А как было на самом деле, никто уже сказать не может.
Яркий пример — убийство Ержана Татишева в 2004 году. Первоначальной версией был случайный выстрел из ружья на охоте. В 2017 году в заказном убийстве Татишева признался бизнесмен Муратхан Токмади. А уже в 2022 осуждённый Токмади заявил о пытках, под которыми у него сотрудники КНБ выбили показания,
говорит эксперт.
— Дело Челаха тем не менее изначально выглядело странно, учитывая количество его жертв.
— Да, а первый президент назвал трагедию терактом и потребовал следствие хотя бы создать полноценную картину случившегося. Конечно, есть определенные непонятные моменты, но в целом официальная версия, которая была озвучена, является наиболее логичной. Смысл в чем-то более сложном переходит уже в чистую конспирологию.
Человек сидит давно, у него свои интересы.
Есть фигуры, заинтересованные в том, чтобы направить дело в некое политическое русло, связать его с некими семейными разборками
Но на мой взгляд, смысла в этом никакого нет. Поэтому и впечатление, что Челах просто воспользовался перезагрузкой политической системы, чтобы порешать свои личные интересы.
Хотя в то же время, а он неоднократно уже заявлял о пересмотре дела, но никаких новых фактов озвучено так и не было. Сейчас тем более все выглядит политиканством.
«За» и «против» пересмотра
— Есть слухи, что Челах хочет связать события 10-летней давности с январскими событиями, для которых как раз в то время и готовили боевиков. А может так и было?
— Вот контрабанда возможна, а подготовка террористов вряд ли. Убийство на «Арканкергене» и январские события находились в другой временной и географической плоскости.
Сама ситуация — перестрелка внутри поста — меньше всего производила впечатление нападения террористов
Так что пока в этих заявлениях Челаха, на мой взгляд, больше желания смягчить себе приговор, нежели внести какую-то ясность в бойню на погранзаставе.
— Встреча Челаха с президентом возможна, как думаете?
— Очень маловероятно. Потому что президент демонстрирует своё невмешательство в судебные решения. Я не думаю, что он станет вмешиваться в этот скандал, чтобы затем нести большие репутационные риски. Связаны они с тем, что речь как минимум идёт о человеке, который убил 15 других. Если вспомним, тогда с трудом удалось избежать межнационального подтекста в этом деле.
И сейчас рассматривать его с приставкой «экстремисты», «члены Семьи» и что-нибудь ещё — это не очень адекватные версии
Влезать в это без большой подушки безопасности смысла нет ни у кого. А подушкой безопасности могут быть только факты, которые позволяют переоценить данное дело. И если такие факты есть, неплохо было бы их сначала обследовать.
