В проблемах Казахстана виноват не нынешний состав правительства. Нужно кардинально изменить структуру управления государством и экономикой, говорит доктор физико-математических наук, экс-глава министерства транспорта и коммуникаций Серик Буркитбаев.
С младотюрками Назарбаев не ошибся
— Серик Минаварович, в своё время вы занимали довольно ключевые должности в стране — «КазМунайГаз», «Самгау» и «Казахтелеком». Как вы сейчас оцениваете работу нынешнего кабинета министров в «Новом Казахстане»?
— Я им не завидую, потому что мы жили в эпоху перемен, в 90-х. И надо сказать, Нурсултан Назарбаев, когда набрал в свою команду нас, младотюрков, не ошибся. Мы себя оправдали. Однажды Назарбаев поинтересовался у меня: «Знаешь, почему ты не миллиардер?». Я ответил ему: «Наверное, потому что я плохо работал, когда был в бизнесе». «Нет, потому что ты – казах», — сказал он. Я потом только понял, к чему это он сказал. «Если ты, например, или другой казах из младотюрков станет миллиардером, то однажды к нему придёт во сне аруарх древнего предка и скажет: «Ты должен возглавлять страну», — добавил первый президент. Вот, оказывается, в чем была проблема. Фактически тогда мы не понимали намек, что уже у него было в планах зачистить младотюрков и набрать в новую команду «болашаковцев». Надо ему было воспитать их так, чтобы они, как утята, стояли со сложенными ручками. Каждому в клюв дозированно давать покушать, чтобы они всегда были послушные. И мы поняли потом, почему нас зачистили по-разному.
Но сегодня наступил второй переломный момент – эпоха перемен, когда стали строить Новый Казахстан. Что происходит сегодня, вообще непонятно. Нельзя обвинять всех чиновников. Сегодня роль министра вообще непонятная — нет министерства транспорта и коммуникаций, появились какие-то министерства инноваций и какого-то развития… Чем управляет это ведомство? Я вспоминаю конец 90-х. Мы ночами не спали и определяли, какой самолёт мы завтра будем заправлять — топлива не хватало. А сегодня структура управления государством построена не так. Её надо менять. Не надо давать оценку министру или премьеру и осуждать, почему у них получается или не получается.
Главная проблема в том, что искажена структура управления государством. Чем управляет отраслевой министр? Особенно когда национальная компания находится в холдинге «Самрук-Казына». За что он отвечает? В конце 90-х три раза меняли название министерства, перекинули подразделения. Документов нет, все уничтожено. Вот оттуда появилась приватизация того или сего. Мы должны в корень смотреть. Все области стали дотационными в основном. То же самое произошло с национальными компаниями. Вот, например, сотовые операторы принадлежат в основном «Казтелекому». Или, например, все нефтяные проекты принадлежат компании «КазМунайГаз». Есть доли. Все поставили с ног на голову.
Надо изменить структуру управления государством, вернуть ответственность за функционирование и развитие отрасли профильным министерствам
Вы сегодня посмотрите – нет ни одного министерства в стране, понятного по названию и чем оно занимается. Сделать нужно то, чем я профессионально занимался — восстановить министерство транспортной инфраструктуры. Это гораздо шире, чем железная дорога, автодорога и телеком. В своё время мы выдвигали предложение: сделать министерство транспортной инфраструктуры. Все, что транспортом занимается, отдать туда. Почему «КазМунайГаз», который производит 3% или 5% всей нефти, владеет транспортной инфраструктурой и решает, кого пускать в трубу, а кого не впускать? В газовую или в нефтяную, да? Нужно все транспортные компании, трубопроводы, энергетику, связь, авто- и железные дороги, водопроводы – все формировать в министерство транспортной инфраструктуры. У нас даже нет названия «министерство транспорта», «министерство промышленности», а кого-то там развития.
В акиматах вообще творятся чудеса – департаменты счастья создают какие-то! До маразма дошли
Почему уходят от сути? Сегодня текущее правительство надо жалеть и лелеять, что они в такой ситуации ещё что-то пытаются делать. Получается у них или нет, это уже другой вопрос. У нас создали министерство аэрокосмической промышленности. Но у нас нет никакой аэрокосмической промышленности и не будет! Нужно сделать из него отдельные министерства экологии, геологии и природных ресурсов!
«Мне не дали доступ к финансовым документам КазМунайГаза»
— В «КазМунайГазе» вы проработали всего три месяца. В интервью одному изданию вы заявили, что за неполные три месяца вашей работы там вы вдруг поняли, что творится в «КазМунайГазе» и ужаснулись… Что вас удивило?
— Я часто слышал критику в свой адрес, что, мол, я пробыл в этой структуре без году неделя, во всем разобрался и вообще ничего не понимаю в нефтянке. Я возражу. Во-первых, моя кандидатская и докторская диссертации, защищенные в МИФИ (Московский инженерно-физический институт — прим. ред.) в значительной степени посвящены нефтяной тематике. Я занимался этим вопросом ещё с 80-х годов. После этого я по распределению отработал в Гурьеве, в Институте химии, нефти и природных солей. Потом работал над докторской диссертацией с 1994 года, которая была в значительной части посвящена нефтяным тематикам. Это первое. Во-вторых, я организовал и возглавил Казахский институт нефти и газа «КИНГ» и руководил там почти 10 лет. В должности помощника президента я непосредственно курировал в том числе нефтяную отрасль. Поэтому не надо говорить «ля-ля» и что чувак пришел и во всем «якобы разобрался».
Мне вообще не надо было вникать в отрасль, потому что я в неё был полностью погружен. У меня не хватало одного — мне не давали доступа к финансовым документам «КазМунайГаза». Всё!
Я поговорил 20 минут с финансовым директором – мне все стало понятно. Задал вопрос: «Что случилось? Почему минус 20 миллиардов? Уже разворовали компанию
Причём эти убытки прикрывали за счёт того, что доходы 20% с «Шеврона», Карачаганака, «Казгермуная» и других компаний, которые принадлежат государству. Эти доходы они забирали себе, хотя должны были напрямую идти в Национальный фонд. Они разворовывали. Понимаете?
«Я не знаю, за что меня посадили»
— 2 сентября 2008 года вас обвинили в крупных хищениях и шпионаже в пользу сразу трёх иностранных государств. Дело ваше рассматривалось военным судом в закрытом порядке. Его приговором вы были осуждены к шести годам лишения свободы с содержанием в колонии общего режима, хотя обвинение просило гораздо большего наказания. В конце 2012 года вы вышли на условно-досрочное освобождение. Намерены ли вы добиться отмены приговора и реабилитировать своё имя?
— Конечно намерен! Но мне не дают допуск к материалам уголовного дела, оно было засекречено. У меня нет допуска к секретам. Я даже не знаю, за что меня посадили. У меня на руках до сих пор нет текста приговора. Я несколько раз обращался через адвоката, чтобы выдали копию, но так её и не получил. Хотя по закону должны были дать.
Военный трибунал проходил под тремя грифами секретности. Из всех предъявленных обвинений в итоге осудили только по эпизоду, связанному с возвратом национальной компании «Казтелерадио»… в государственную собственность. Оказывается, это считается преступлением. Хотя за это нужно было дать мне орден! Обвинение утверждало, что «Казтелерадио», у которого в активах имелись сотни телевышек, включая Коктобе в Алматы, тысячи участков земли и оборудование, почему-то стоит копейки. Уму непостижимо! Если это опубликуют, уверен, что полстраны будет смеяться, а остальная половина умрет от экзистенциального шока. В итоге дали шесть лет, хотя по «логике» следствия светили все 25…
Теперь что касается продажи госсекретов и шпионажа. В бытность учёным я выиграл первую премию международного конкурса по ядерному разоружению и построил лучшую систему спутникового Интернета «Нурсат» и систему цифрового телевидения «Кателко», но следствие посчитало, что я якобы установил несовместимый с соседними странами шпионский стандарт кодировки сигнала телевидения. Выбор несовместимого стандарта был обусловлен защитой нашего информационного пространства от систем вещания соседних государств. Сегодня это очевидно, но когда меня посадили, этот стандарт поменяли на совместимый с «большими соседями». Поэтому сейчас мы абсолютно уязвимы.
Но и это ещё не все. В одном из пунктов обвинений был ещё один такой «шпионский» эпизод. Якобы я в угоду международному спутнику унизил национальную гордость страны – KazSat. Когда на заседании правительства решался вопрос о закупке этого спутника, разгорелся скандал. Я заявил, что KazSat-1 – это консервная банка, которая куплена по цене «Мерседеса», и она не будет работать. Но меня никто не стал слушать. А после обвинили в шпионаже. Но как я потом понял, когда я был в заключении, KazSat-1 упал, что, видимо, привело к необходимости снятия с меня обвинений в государственной измене.
«Не хочу видеть Шабдарбаева и рад за Матаевых»
— Вы держите обиду на тех, кто вас посадил? В то время КНБ, насколько известно, возглавлял Амангельды Шабдарбаев.
— Я в глаза не видел Шабдарбаева. Наверняка у него есть остатки совести. Он ни разу не появился, не провел со мной встреч и не выяснил, что со мной происходит.
— А сейчас хотели бы с ним поговорить?
— Не хочу с ним говорить. Зачем он мне нужен? Пусть ему будет стыдно.
Я очень рад за Сейтказы и Асета Матаевых, что они добились отмены приговора. Справедливость восторжествовала. Я тоже хочу восстановить своё доброе имя.
— Намерены ли вы в случае вашей реабилитации требовать возмещения материального и морального ущерба?
— Я пока об этом не думал. Главное для меня сейчас – это отмена приговора. Уже сейчас потихоньку выясняется, что меня хотели закрыть на 25 лет… Пугали адвокатов, семью… Хотели осудить по статье «Государственная измена», но его прекратили за отсутствием состава преступления.
