Как отметила уполномоченный по правам ребёнка РК Динара Закиева, сформировать культуру недопустимости насилия в отношении детей возможно только при неотвратимости наказания.

– Необходимо ввести статью в Уголовный кодекс – «приставание сексуального характера к несовершеннолетним», установить наказание за него и, соответственно, предусмотреть пробационный контроль. Необходимо и дальнейшее ужесточение наказания по преступлениям, связанным с изнасилованием несовершеннолетних, оставив лишь пожизненное наказание без существующей вариативности 15–20 лет. Мы предлагаем оставить только пожизненное наказание по примеру статьи 121 – «насильственные действия сексуального характера по отношению к несовершеннолетним», поскольку она не предусматривает вариативности, – отметила Закиева.

Также она считает необходимым в рамках ужесточения наказания за преступления в отношении несовершеннолетних исключить примирение сторон по всем преступлениям, связанным с физическим насилием и жестоким обращением в отношении детей.

– Это связано с тем, что на сегодня 30 процентов преступлений закрывается за примирением сторон, что, в свою очередь, ведёт к более тяжелым последствиям, – пояснила детский омбудсмен.

Говорилось на заседании и о буллинге, также ставшем огромной проблемой в наших учебных заведениях. По информации главы ОО «Қадiр-қасиет» Анары Ибраевой о каждом третьем случае буллинга в школе знают взрослые. О чём рассказывают школьники экспертам? Одной из их просьб стало предложение запретить буллинг законодательно, так как сейчас он не является преступлением и не влечет никакого наказания. Этот голос самих детей законодателями пока не услышан.

Другая рекомендация, по словам Анары Ибраевой, касается закрепления права ребёнка на самостоятельное обращение в государственные органы с сообщением о насилии и буллинге.

– На самом деле буллинг не влечет никакого наказания. Поэтому, пожалуйста, закрепите право ребёнка на самостоятельное обращение в государственные органы с сообщением о насилии и буллинге, – отметила она.

По её мнению, ни Кодекс об административных правонарушениях, ни Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы не запрещают обращение ребёнка в полицию или прокуратуру, но в реальности ни один госорган не принимает заявлений от несовершеннолетних.

– Когда вы видели, чтобы ребёнок пришел в полицию и у него взяли заявление? Такой практики нет. У нас есть много случаев, когда дети приходили в полицию, в суды, но их не пускали на порог и не воспринимали серьёзно, – вот о чём мы говорим! Пусть это будет акимат, орган опеки, Комитет по охране прав детей – неважно. Все должны принять такое сообщение, в том числе и полиция, – подчеркнула председатель объединения.

Любопытны результаты опроса, проведенного ОО «Қадiр-қасиет», который показал, что основными причинами буллинга являются внешность, одежда и неумение постоять за себя. В последнем случае сами дети таких называют слабаками. То есть если ребёнок слабак, значит, тебя можно буллить.

Ещё одна актуальная проблема – детский суицид. Доктор PhD по юриспруденции, член Общественной палаты при Мажилисе Муслим Хасенов считает, что трудность в её разрешении заключается в том, что мотивы конкретных фактов суицида очень сложно установить, и этому есть конкретные причины.

– Я проанализировал статис­тику за 8 лет, начиная с 2015 года по 2022 год, и пришел к парадоксальным выводам. Ежегодно в Казахстане в среднем 172 ребёнка совершают акты суицида, а количество попыток суицидов среди несовершеннолетних состав­ляет 355 случаев в год. То есть это 527 конкретных фактов суицидальности. Но если мы посмот­рим, сколько дел возбуж­дается по статье 105 Уголовного кодекса «доведение лица до самоубийства или до покушения на самоубийство путём угроз, жестокого обращения или систематичес­кого унижения человеческого достоинства потерпевшего», то мы будем шокированы, потому что таких дел регистрируется в среднем 40 в год, или всего 23 процента от числа фактов детского суицида и 8 процентов – от общего числа детского суицида вместе с числом попыток. Получается, по остальным 77 процентам случаев вообще даже не возбуждаются уголовные дела и расследование не проводится! А это в год 132 факта в среднем! И я ещё не беру в счёт попытки суицидов, количество которых только среди детей составляет в среднем 355! Это колоссальные цифры, которые оказываются вне расследований, – бьёт тревогу учёный.

Причины такой ситуации чис­то юридические, считает Хасенов. Формально сам по себе факт суицида не является уголовным правонарушением. Соответственно, не являются поводом к началу досудебного расследования и основанием для регистрации в Едином реестре досудебного расследования (ЕРДР). Соглас­но статье 180 УПК РК, такими поводами являются только четыре основания: заявление физического лица либо сообщение должностного лица об уголовном правонарушении либо безвестном исчезновении лица; явка с повинной; сообщения в СМИ и рапорт должностного лица органа уголовного преследования о подготавливаемом, совершаемом или совершенном уголовном правонарушении.

– Мы все понимаем, что суицид – это абсолютно ненормальное явление, это не естественная смерть, это насильственная смерть. Мы не должны упрощенно воспринимать суицид как добровольный уход из жизни – это чересчур цинично и даже опасно. У суицида всегда есть причина, когда человек, особенно ребёнок, доведен до отчаяния. Помимо внутренних психологических факторов есть и внешние факторы. Но когда правовая статис­тика в Казахстане гласит о том, что в среднем по 40 процентам всех детских суицидов причины не установлены, то это уже серьёзный сигнал. А как же они будут установлены, если по ним не проводится обязательное досудебное расследование, а значит, и сбор доказательств не осуществляется? – отметил Малик Хасенов.

А отсюда вытекают две проб­лемы. Первая – это отсутствие дос­товерной информации о реаль­ных причинах суицидов в каждом отдельном случае. Информационный вакуум препятствует эффективному противодействию и профилактике. Вторая – безнаказанность преследователей жертв, которых ввиду отсутствия расследования и сбора доказательств практически невозможно установить, а значит, и привлечь к ответственности. Существуют и другие факторы, когда семьи и родственники лиц, совершивших акты суицида ввиду страха, нежелания или иных причин (например, подкуп), не подают заявления в полицию либо на стадии расследования не предоставляют достоверные и объективные показания.

– В этой связи рекомендуется­ внести поправку в статью 180 УПК РК, включив в поводы к началу досудебного расследования факт самоубийства и соответствующие поправки в Правила приёма и регистрации заявления, а также предусмотреть специальные процедуры расследования суицидов с привлечением компетентных специалистов – психологов, конфликтологов, медиков в рамках уголовного процесса. Убежден, что каждый факт суицида должен быть поводом к началу досудебного расследования. Только таким образом мы можем разобраться в истинных причинах суицидов и обеспечить неотвратимость наказания в случаях доведения до самоубийства. Ибо жизнь человека является главной конституционной ценностью государства, за которую оно несёт полную ответственность, – сказал учёный.

И ещё один важный вопрос был поднят в ходе слушаний. Это недооцененный и незаслуженно забытый вопрос идеологии. Когда, в какой момент взрослые перестали относиться бережно к детству? По какой причине дети стали жестоки со своими сверст­никами? Почему дети, вместо того чтобы идти со своей бедой к взрослым, предпочитают лишать себя жизни? К сожалению, это вопросы отнюдь не риторические…

А пока... Пока ситуацию с насилием над детьми красочно проиллюстрировал чудовщиный случай, произошедший накануне состоявшегося в Мажилисе заседания. В Алматы отчим избил 4-летнего ребёнка. Малыш умер от разрыва внутренних органов (!). Отцу ребёнка по суду разрешено было видеться четыре раза в год. В пос­леднюю встречу малыш пожаловался отцу, что отчим бьёт его. Отец сообщил матери ребёнка, но та не приняла никаких мер. Тогда мужчина обратился в полицию, но в полиции сообщили, что не лезут во внутренние дела семьи.

Все это происходило в мегаполисе. Ни один орган не отреагировал должным образом...