Картина уже была показана на церемонии открытия XVI МКФ «Евразия», но тогда, в декабре прошлого года, её увидели только участники фестиваля.

А хотелось бы, чтобы картину посмотрел и широкий зритель, потому что она – одна из немногих лент, которая поднимает вопрос геополитики не с политической точки зрения, а скорее, с человеческой – как ощущаем себя мы, казахи, живущие между двумя крупными государствами.

Действие в «Боране» происходит ещё в советское время, где-то в 80-е. Зима. Приграничные районы с Китаем. Молодой водитель Курмаш (Магжан Турыс) должен отвезти корм для скота в соседний аул, но попадает в буран и не замечает, что пересекает границу. Его, уже полуживого, в кабине занесенного снегом грузовика находит казах-охотник, живущий в Китае. По иронии судьбы в его доме проживает также китайский пограничник. Солдат подозревает, что молодой мужчина вовсе не родственник хозяев. На этом противостоянии и построен весь сюжет картины.

Тонкий и талантливый, глубоко национальный режиссёр Сабит Курманбеков снимает художественные и в том числе патриотические картины, создавая потрясающие образы казахов. Такова была девочка Секер из одноименного фильма, герои снятой в 2016 году картины «Оралман». А в «Боране» – это прежде всего старики. Их двое – отец Курмаша и казах, проживаю­щий на территории Китая. Отец, являясь начальником автобазы, отправляет сына в дальний аул, несмотря на ожидающийся буран. Второй старик – тот, который находит Курмаша в степи. Два этих казаха живут по разные стороны границы, но в обоих, несмотря на то что один работает в советской системе, второй живёт в Китае, ощущаются мощь и сила народа. Китайский казах выхаживает заболевшего Курмаша, а потом, рискуя жизнью своей и жены, помогает ему перейти границу.

Отца сыграл Орынбасар Тазабеков, а китайского казаха – Хатай Даулы, который, кстати говоря, за свою роль был отмечен призом кинофестиваля «Евразия». Оба старика немногословны, сильны духом. Являясь, что называется, «столпами нации», они себя чувствуют ответственными за продолжение рода, конкретно за жизнь Курмаша. Не случайно картина начинается с эпизода танцев в местном клубе, где главный герой танцует с симпатичной ему девушкой. И она его ждёт. Значит в будущем у них есть шанс создать семью, родить детей. Но для этого ему нужно как минимум вернуться на родину. Как в одном из интервью говорил сам режиссёр, в такой ситуации герою фильма по эту стороны границы могло грозить пять лет тюрьмы за пересечение границы, а в Китае – вообще расстрел.

У Сабита Курманбекова интерес к геополитике есть давно. Его первая режиссёрская работа «Трасса» (2005 г.) тоже была философским размышлением о том, что такое Казахстан, на каком перекрестке мира мы, казахи, находимся: мужчина, сидя в автомобиле, наблюдает, кто куда движется по трассе. Вот куда-то спешит бизнесмен, проезжают мимо шумная свадьба, индус на велосипеде с шатром, передвигаются куда-то военные части. И только он, ожидая кого-то, остается на месте, рассматривая упавший ему с неба камень.

Но если «Трасса» была абстракт­ной картиной, то в «Боране» мы имеем дело с вполне реальным соседом – Китаем, на территории которого проживает довольно много этнических казахов, бежавших из Казахстана от ужасов становления советской власти. Не случайно, наверное, в съемочной группе фильма «Боран» много оралманов из Китая. Это продюсер и соавтор сценария Ербол Бораншы, операторы Есен Айтмухамет и Екпин Женис, а также другие члены съемочной группы, которые знают китайские реалии, менталитет и образ жизни не понаслышке.

Понятно, что в фильме показан Китай эпохи Мао Цзэдуна. Именно его портрет висит на стене, и китайский пограничник заставляет стариков каждый день петь их национальный гимн. Его образ до какого-то момента вообще выглядит гротескно-комично – в заснеженной степи он одиноко стоит около пограничного столба. И все же за ним стоит огромная репрессивная система, которая реагирует на каждого подозрительного человека, жест и поступок.

На советской стороне висит порт­рет Брежнева, и здесь было то же самое – КНБ, Коммунистическая партия. И как только появилось подозрение, что Курмаш мог пересечь государственную границу, появляется подозрение в измене родине, начались визиты к его отцу.

То есть фильм «Боран» рассказывает фактически о двух государственных системах – СССР и Китая, сосуществовавших рядом. И мы – то государство, которое живёт в соседстве с тем и другим. И вот Сабит Курманбеков, режиссёр и соавтор сценария, предлагает нам, пусть и с дистанции времени, прямо посмотреть на это соседство. Таких картин у нас не было. По крайней мере, я не могу припомнить, хотя такое кино – про китайское соседство, а не только про легендарные битвы с джунгарами, у нас должно было быть.

Также у нас нет картин о китайских кандасах (оралманах), если не считать фильм «Заманай» Болата Шарипа 1998 года. Но и он в большей степени про большой исход казахов в 30-е годы во время коллективизации и голодомора. И конечно, фильм Сабита Курманбекова «Оралман», удостоенный наград многих международных кинофестивалей.

Там рассказывается история оралманов из Афганистана: отец главного героя, оказавшись там ребёнком, всю жизнь мечтал вернуться на родину, где и трава зеленее, и вода слаще. Семья (он сам, сын с женой и дочерью-подростком) смог­ла сделать это после установления независимости. Сцена, где старик, пересекая границу, целует казахскую землю, – одна из сильнейших в казахском кино. Но встречают их совсем не так, как он ожидал – семью отправляют в богом забытое место – в аул Торетан близ Байконура. Старик вскоре умирает, но сын верит в то, что родная земля их рано или поздно примет. Ради этого – будущего страны – он и трудится не покладая рук, строя в одиночку из брошенного ракетного локатора мечеть.

…Суровые ландшафты, суровые лица, сильные характеры и истории, которые заставляют нас задуматься о смысле нашего бытия. Такие фильмы – и «Оралман», и «Боран» – сегодня редкость для нашего кино, которое встало на рельсы развлечения зрителя. Но именно такое кино требует наше непростое время, когда мы живем в момент формирования новой геополитики.