Казахстанцы тратят на еду 56% своих доходов, что является самым высоким показателем в Европе и ставит страну на один уровень с неблагополучными африканскими странами. Значит ли это, что медианная средняя зарплата в 225 тысяч тенге по стране соответствует реальности?

Соотношение реальных доходов и расходов населения в Казахстане почти всегда становится предметом острых дискуссий депутатов с членами правительства. На днях, обсуждая программу повышения доходов населения до 2029 года депутаты Amanat с возмущением заметили, что казахстанская статистика показывает, мягко говоря, странные данные об уровне зарплат населения.

Жизнь дорожает, население беднеет

Удивительно, но на протяжении десяти лет на уровень безработицы в Казахстане не влияют никакие факторы: ни пандемия, ни экономический кризис. Уровень безработицы у нас всегда стабильно в пределах 4-5 процентов. Можно уточнить, когда мы всё-таки будем опираться на реальную статистику, которая будет отражать реальную ситуацию в социально-экономическом положении страны?

заявила мажилисвумен Юлия Кучинская, отметив ощущение жизни в разных Казахстанах.

Руководство Бюро национальной статистики попыталось объяснить депутатам особенности формирования официальной статистики, но проблему дорожающей в стране жизни это никак не решило — в частном секторе зарплаты работников на уровень инфляции, то есть на 20,3%, не выросли.

Что касается цен, то на продовольственные товары они за год выросли на 16,5% (в апреле 2023 года – на 17,9%), на непродовольственные товары – на 17,2% (в апреле 2023 года – 18,2%), на платные услуги – на 13,5% (в апреле 2023года – 13,7%).

Экономист Пётр Своик считает, что негативный сценарий развития событий в Казахстане неизбежен, поскольку действующая экономическая модель развития страны с мировыми вызовами не справляется.

— У нас много лет подряд стандартно инфляция была в районе 8-10 %. Правительство всякий раз планировало снизить её до 4-6%, но это не удавалось. Конечно, по нашим ощущениям, инфляция была ещё больше, но сейчас речь про официальные данные, — прокомментировал эксперт.

— Так в 2022 году перешагнули 20-процентную отметку, а уровень жизни правительство рисует стабильно неплохой, как будто действительно живем в разных Казахстанах.

— В текущем периоде 2023 года 20 % превратились в 15. Вроде стало не очень хорошо, потому что это все равно 15 %, но уже не очень и плохо, потому что уже не 20 %. Есть простой и понятный ответ, почему. Потому что 8-10 % инфляции возникали в тенговом поле и в основном усилиями нашего Национального банка. То есть он для коммерческих банков печатал за год больше триллиона тенге, и эти деньги шли не на развитие производства, а на расширение потребления — на разного рода потребительские кредиты, которые и питали инфляцию.

В 2022 году инфляция перешагнула отметку в 20 %, потому что доллар, самая крепкая и твердая валюта, сам начал инфлировать. И это — показатель общемирового системного кризиса

С ним пытаются бороться, и инфляцию с пугающих американцев и европейцев 10 процентов им удалось свернуть до 5 %. Так вот наши 15 % — это стабильные 10 % от Нацбанка и 5 % — от доллара.

Статистика констатирует беду

— Каков предел терпения, ведь казахстанцы становятся только беднее?

— Тут я вообще-то могу выступить только в защиту Бюро нацстатистики, а Юлии Кучинской посоветую внимательнее изучать статистику, не хватаясь за первую попавшуюся цифру. Потому что наше статбюро даёт очень фундаментальные, развернутые и информативные материалы. В частности, депутатам следует посмотреть расклады статбюро по бюджетам домохозяйств.

Там они увидят, что в среднем по Казахстану домохозяйства, включая очень богатые, тратят только на еду гораздо больше 50%. Причём эти проценты постоянно растут. Два года назад цифра была меньше 50 %, а по последним данным уже 53-56 %.

На самом деле, статбюро удивительно откровенно и безжалостно описывает ситуацию в стране. Безжалостно по отношению к правительству. Потому что если в среднем по Казахстану население тратит только на еду больше половины своего дохода, то это близко к социальной катастрофе

Потому что дальше идут расходы на платные услуги типа ЖКХ и банковских кредитов. То есть в сумме около трёх четвертей своих доходов люди тратят на оплату еды и обязательных счетов.

Денег не остается не только на развитие самих семей, то есть на рождение детей, воспитание и их обучение, но и при такой низкой платежеспособности населения нет развития в несырьевой экономике. Ведь все те, кто не продает на экспорт сырье за доллары, а работает на внутреннем рынке, те же электроэнергетика, связь, железная дорога, авиация, — все бедные, потому что они все так или иначе опираются на платежеспособность населения, а она катастрофически низкая.

Смена экономической модели

— Что дальше?

— Никто не знает. Дело в том, что инфляция доллара, которую сейчас придавили, все равно не даёт ответа на вопрос о дальнейшей судьбе доллара. Известно только одно — долларовый долговой пузырь накоплен до таких размеров, что он не может не взорваться. Вопрос лишь в том, когда это произойдет и по какому сценарию — серией относительно мелких взрывов или каким-то одним большим. Готово ли к этому наше правительство? Нет.

Единственный человек в стране при официальной должности, который правильно поставил вопросы, это президент Касым-Жомарт Токаев. Он в своей предвыборной программе честно и откровенно сказал, что казахстанцы в ловушке бедности

Больше ни в одном правительственном документе про ловушку бедности ничего не сказано, никаких мер по выходу из этой ловушки правительство не предусматривает. Наоборот, правительство, хочешь или не хочешь, двигается в сторону дальнейшего увеличения инфляции хотя бы из-за повышения тарифов на электроэнергетику.

Формула «тариф в обмен на инвестиции» вообще разрушительна для экономики и не спасительна для энергетики. А другой формулы для развития энергетики у правительства нет. То есть на самом деле

единственное, что правительство может и делает более-менее успешно, это оттягивает неприятности. Пытается сдержать наступление негативных последствий. Это у него относительно получается, но плана выхода из ухудшающегося кризиса, в частности неплатежеспособности населения и повышения цен, у него нет

Потому что этот план связан со сменой экономической модели — с появлением национального кредита, которого нет, с появлением национальных инвестиций, которых нет, с появлением национального инвестиционного плана — куда вкладываем и с каким эффектом, чего также нет. Это должна быть другая экономическая модель. Про неё сейчас даже разговора нет. Поэтому нам остается только ждать, когда ситуация напряжется настолько, что либо люди не выдержат, либо политическое руководство скажет: «Хватит!».

Подпадают ли наши люди под ту категорию, которая начинает революции, когда проедается весь их доход, или спокойно могут терпеть, даже когда начнут есть в долг, это пока неизвестно. И эта непредсказуемость пугает ещё больше.